Теперь голос Вуала достиг нечеловеческой глубины и мощи, словно бледными растянутыми губами колдуна говорили тысячи людей. Монотонный речитатив становился все громче. Отупляющий грохот волнами накатывался на Тонгора и подтачивал рассудок и самообладание валькара, как океанские волны постепенно разрушают мощную дамбу.
— …Приди ради Слов Тагла, Армисор, Залай, Гуатц, Гутор, Тзафниэль… Приди, мы ждем тебя, повелитель десяти миллионов эонов… Кхил, призови Фримоста. Акорий, справься с Аксекоар. Алаостер, справься с Иототом… Приди! Приди! Приди! Приди!
И вдруг Тонгор увидел чудо.
Высоко над головой, там, где лучи пробивались сквозь алый дымчатый хрусталь свода и снова растворялись в полумраке, там, где воздух бурлил и гудел от силы сознания, начала сгущаться темнота и образовалась воронка, черная, как смерть, холодная, как пространство между мирами.
Ледяное дыхание ветра, вечно дующего меж звезд, коснулось Тонгора, заморозив его до костей. А бурлящая воронка тьмы росла, росла, росла, становясь все более осязаемой. Она постепенно спускалась к тому месту, где стоял прикованный валькар. Вот тогда Шангот и ударил.
Из-под просторного зеленого плаща он выхватил огромный боевой топор, взмахнул им и срубил с тоненькой шейки раздутую голову Вуала — будто срезал с ветки гнилой плод!
Глаза колдуна все еще горели, рот все еще спазматически двигался, но сама отвратительная уродливая голова покатилась к подножию черного трона, на котором замер Марданакс… Покатилась и шмякнулась, как кусок мяса, о мраморную ступень!
Разбрызгивая липкую бледную кровь из обрубка шеи, тщедушное тельце свалилось с кафедры перед огненной волшебной книгой, подергалось и замерло навсегда.
Монотонное пение прервалось, будто по тысяче глоток одновременно провели бритвой. Повисла напряженная тишина.
С грозным боевым кличем племени джегга Шангот одним прыжком вскочил на мраморный алтарь, где стоял Тонгор. Снова просвистел топор, и цепи, будто бубенцы, зазвенели, покатившись по черному мрамору. Лезвие топора рассекало их, словно они были из бумаги.
Тонгор свободен!
С воплем повелитель Запада поймал переброшенный ему князем джегга меч — большой меч валькаров, который Марданакс отобрал у Тонгора, когда пленил его! Шангот разыскал меч во время своих блужданий по цитадели Заара и принес оружие в храм, спрятав под плащом.
Теперь, с мечом в правой руке, сарк сарков чувствовал, что в состоянии сразиться с самими богами Тьмы.
Марданакс поднялся во весь рост и вытянул в сторону Шангота свой жезл. Восьмифутовый воин с криком бросился на колдуна, но с конца жезла вырвался зеленый луч и окружил тело рохала мерцающим нимбом.
Синекожий гигант замер, словно каменная статуя.
Стоя на алтаре, Тонгор приготовился к последней битве. Он напряг мышцы могучих ног, собираясь прыгнуть к черному трону, но внезапно ощутил, что его удерживает на месте странная сила, почувствовал электрическое покалывание по всему телу, будто прикосновение холодного щупальца, протянувшегося к нему из черного водоворота над головой.
Чье-то ледяное прикосновение парализовало его, не давая двигаться. Холод сковал разум, притупил сознание, лишил тело сил… Тонгору казалось, что злые руки сжали его душу!
Долго, бесконечно долго длилась эта немая сцена.
Марданакс, стоящий у трона с магическим жезлом… Шангот-мститель, застывший в зеленой сияющей сфере… Тонгор, парализованный черным облаком, что нависло над ним и готовилось всосать в себя его бессмертную душу…
И вдруг Марданакс не выдержал.
Жезл заколебался, выпал и покатился по каменному полу. Великий Черный хранитель тяжело рухнул на свой трон, будто от напряжения, требовавшегося для поддержания зеленого парализующего луча, не выдержал какой-то таинственный внутренний источник энергии колдуна.
Шангот вновь обрел силы и, оглядевшись, мгновенно оценил ситуацию. Он бросился на помощь Тонгору, ломая голову, как противостоять Темной силе из черной воронки, захватившей валькара.
И вдруг взгляд рохала упал на блестящий зеленый талисман, все еще висевший на обрубке шеи Вуала. Тут же молодой воин вспомнил слова, подслушанные им во время Совета семи: «Зеленый брат, для проведения церемонии тебе понадобится защита самого сильного из всех амулетов — защита Великого Нейтрализатора».
Кочевник сорвал талисман и перебросил его Тонгору.
Талисман ударился о вытянутую руку валькара, и его цепочка обмоталась вокруг запястья северянина!
Словно теплое дыхание весны среди зимнего холода, прикосновение талисмана вернуло Тонгору подвижность. Все еще онемевшей рукой он схватил амулет и надел цепочку на шею так, что Великий Нейтрализатор повис напротив сердца.
Оцепенение оставило Тонгора. Он окликнул Шангота, и синекожий гигант ринулся на троны, кровожадно размахивая топором. Могущественные колдуны все еще сидели неподвижно, охваченные ужасом. Первым умер Ксот-Череп. Голова его была рассечена надвое одним ударом. Шангот подскочил к следующему трону и опустил окровавленный топор на съежившегося, забившегося в угол сиденья Сарганета Нульдского, который пронзительно запищал, словно крыса в когтях у кошки, когда холодная сталь рассекла ему живот. Из его тела хлынула кровь…
Но черная спиральная воронка по-прежнему висела в воздухе над орущей, беснующейся толпой. По мере того как повелители Заара гибли один за другим, воронка темноты росла, словно питаясь смертью, увеличивалась и становилась все более осязаемой с каждым ударом окровавленного топора Шангота!
Разрываясь между необходимостью быть рядом с другом и требованием набиравшего силы черного водоворота, вызванного совместными усилиями колдунов Заара из глубин Хаоса, Тонгор пребывал в неподвижности.
Тут волокна тьмы начали оплетать его — холодные щупальца черноты, чьи ледяные прикосновения резали, как нож… Валькара подняло в воздух, его затягивала воронка, перед ним зияла раскрытая пасть Хаоса!
Когда Тонгор стал терять сознание, а жизнь начала покидать его тело, он отчаянно воззвал:
— Горм, помоги мне! Горм! Горм…
Тьма поглотила валькара.
Глава 19
Битва богов
Призыв молодого героя услышали боги сквозь тьму,
И битвы небесной отзвук грозой разорвал тишину…
На стены морские Заара — за всю его подлость и ложь! —
Боги из туч громадных обрушили огненный дождь.
Сага о Тонгоре, XVII, 28
…И тут в темноте вспыхнул свет.
Тонгор начал медленно приходить в себя. Казалось, сознание освобождается от укутывавшего его тумана. Он неуверенно поднялся на колени и огляделся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
